Читать книгу - "Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова"

Она облила слезами фотки на умном экране айфона и нажала на «корзину» — цветные пиксели полетели в тартарары, за ними сим-карта и сам хранитель воспоминаний.

VII

От досады и злобы Сергей укрылся на пьяной вечеринке, охватившей общагу студентов целиком. «Сейчас набухаемся пацанами, а протрезвеем молодыми специалистами», — шутили выпускники. Сергею топовый тост показался забавным, и он хохотал и гоготал. К ночи студенты набрались, как в последний раз перед боем: кто рыгал, кто дремал, а кто играл в страсть по сценам фильмов о любви по-взрослому. Итак, сложный микс дешёвой водки, пастеризованного пива и сигарет сделал своё подлое дело.

Абсолютно трезвой выглядела староста Даша, которая по традиции группу собрала за столом в своей комнате. Нельзя было ни со второго, ни с третьего взгляда определить, влила ли она в свой организм хоть сколько-нибудь алкоголя. Её откормленное горячей картошкой тело выглядело крепким и здоровым. Сергея она увидела бухнувшего и без Снежаны — в холле родного этажа он бренчал на гитаре. Тут же Дашкино любопытство раскалилось, как блинная сковорода. Вокруг него толпились празднующие студенты и виляли своими щуплыми скелетиками в такт гитарным аккордам. Андрюха, сосед Серого, не только выделывал па, но и пел, поскримывая в воображаемый микрофон.

С трудом Дашка протиснулась к гитаристу и дёрнула его за рукав.

— Пойдём покурим! — крикнула она Серому на ухо, и стоило только ему отложить гитару, как Дашкин капкан сомкнулся над его головой.

Добычу она отбила у девочек-второкусниц, которые висели то на гитарном грифе, то на Андрюхе. Взявшись за руки, старые друзья потянулись в дымный коридор, а липнувшую к Сергею худенькую второкурсницу, как пережёванную жвачку, они запечатали над урной холла.

Причалив к подоконнику, староста пыхнула и первой завела разговор:

— А я замуж выхожу. Представляешь?

— Поздравляю. Кто счастливец? — удивился Сергей и с наслаждением втянул горький дым на самую глубину лёгких. Дашка тут же смекнула, что на душе его ещё горше.

— Один классный чувак, — нараспев ответила она, — рецензент моей дипломной работы. Представляешь? Мы познакомились на вычислительной практике. Вот, и на работу к нему выхожу.

— Круто, — заметил Сергей, приподнимая брови. — И что? Вместе курите?

— Да пошёл ты! — вскипела Даша. — Он даже не пьёт, спортсмен. И мне запретил. Даже шампанского ни капли.

— Ну и?..

— Вот покурю ещё в Минске напоследок — и всё, прямо в поезде брошу.

— Да, я тоже бросал, когда жениться собирался, — с пониманием поддержал разговор Сергей.

— А щас что? — у Даши округлились глаза. — Не собираешься? У тебя ж на днях свадьба! Я знаю. Меня Снежинка пригласила.

— Хочешь, я тоже тебе секрет раскрою? — ухмыльнулся уверенный в своей крутизне бухнувший гитарист.

— Хочу…

— Это шутка была! — сказал Серый на ухо подруге, склонившись к ней в три погибели. — Она просто разыграла тебя. Никакой свадьбы не ожидается!

На янтарных глазах Сергея проступили тёмные точки, которые кляксами начали расплываться по радужной оболочке. Дашка пришла в ужас от этого зрелища и забыла выдохнуть дымную затяжку.

— Здорово же… кх-кх… ты… кх-кх… шутил почти год, — с трудом выговорила она, закалявшись. — С занятий её встречал, с друзьями не отдыхал, водки не пил. Клёвая шутка, и всё чтоб меня позабавить! — Даша, ёрничая, сощурила глаза-пуговки. — А чё вдруг розыгрыш остановился? Я ещё и не повеселилась как следует.

— Всё, Дашка, шутки кончились, взрослая жизнь начинается. — Сергей выплюнул скуренный вместе с фильтром бычок и повернулся к подруге спиной.

Глаза Дашки превратились в узкие потухшие щёлки, а уши запылали под взъерошенным ёжиком каштановых волос.

— Только шутки твои плохо кончаются, мачо, — проговорила она, и подбородок у неё задрожал, как у кошки перед прыжком на воробья. — В нашем душе. Забыл? — рявкнула она. — Одна уже на моём пояске вешалась. А Снега тоже очень впечатлительная. Как ты мог? Да она… и не встречалась-то ни с кем, кроме тебя. Все гулять, а она брата своего днём и ночью смотрит, как прикованная. Все каникулы с ним в санатории, даже занятия из-за него пропускала. Я её столько раз отмазывала.

— Дашка, не выноси мозг, — выдавил из себя Сергей.

— Мозг? Какой у тебя мозг вообще? Ты ей в душу запал, понимаешь, бесчувственная особь? Любит она тебя реально. А душа у неё, — староста порывисто задышала, глаза её заблестели, — очень настоящая. Балбесу нашему, Ефимчику, два года стипендию со своего кармана платила, типа социалка. Я передавала, да под роспись, чтоб не допёр никто. Жалко ей было мальчика из неблагополучной семьи. Папа пьёт, у мамы муж молодой. Народ шуршал, что это я, Дарья Одинец всесильная, пособия выбиваю. Ни у кого и мысли не промелькнуло, что это дело рук Янович. Даже тебе она не призналась… Ох! Она ж мать похоронила, — вспомнила Даша и обхватила лоб рукой. — А тут ещё жених бросил, да перед свадьбой.

— Дашк, не кошмарь. — Сергей сморщил нос.

— Последствий не боишься, мачо? — вскрикнула староста.

Сергей потянулся к выходу, пряча руки в карманах.

— На бракосочетание пригласишь, подруга? — бросил он на ходу. — Можно хоть потанцевать с тобой напоследок, пока муж не вступил в свои права?

Волосы упали на его лоб спиральками, так что глаз было не видно. Голос заиграл лукавыми нотками.

Даша буркнула в ответ:

— Иди потанцуй с этой пьяной шлюхой, второкурсницей со второго этажа. Она тут три дня колбасится, ищет, кто бы такой добрый с ней пошутил.

Последние слова старосты были посланы уходящему другу в спину и упали, не коснувшись его плеч.

Вечеринка манила Белянского и вот подхватила новой пьяной волной. Когда наступит утро, карета превратится в тыкву, но об этом никто не думал.

Но к утру собутыльники превратились в мышей и крыс, которых протрезвевший Андрюха, сосед Белянского, выставлял теперь из комнаты. Он был вооружён веником и шваброй, с таким не поспоришь. Андрюха оглядывал горы перемазанных кетчупом пластиковых тарелок и пустых бутылок, вспоминая, что ночью это было кайфом и жратвой. В глазах его была тоска — выметать сор придётся одному, от Серёги толку не будет. Вот он, дрыхнет: простынь на полу, голова в подушках, а к его спине прилипла писклявая второкурсница со второго этажа, которая дня три бухает и блудит по всей общаге. Отодрать её от Серёгиной спины оказалось делом непростым: она упиралась остриями колен в спину спящего друга и пыталась царапаться. Но и у Андрюхи за годы был наработан опыт по нейтрализации Серёгиных фанаток — за шиворот, чтоб не укусила, и пендель под зад для придания ускорения.

На пороге открытой двери укротитель фанаток не забыл прочесть приблудившей второкурснице мораль:

— Забудь наш адрес, усекла? У него невеста есть не чета тебе. Красивая и воспитанная. Ни разу её из этой койки не вытаскивал. Иди и помни — женский алкоголизм неизлечим. Не заставляй меня стучать на вахту.